Новые стихи

+ + +

А я – заблудший имярек

В чащобинах любви и страсти.

На берегах бурливых рек

Я жгу костры червонной масти.

Я греюсь у костра любви,                       

Я греюсь у костра разлуки.                     

Я взял на память ваши руки                          

И губы нежные в крови.

Пустыни, горы, мерзлота…

О, господи, в каких маршрутах

Меня поймала немота,                                

Зажатая в любовных муках?             

Я криком разодрал гортань,                      

Неслышным, криком неподвластным.

Рассветов розовая рвань,

Мне душу ранила напрасно.

…Латаю парус голубой,

Захлебываюсь ветром шалым.

Ты мир заполнила собой –

А мне тебя всё мало, мало.

На мхе, на скалах, на песке

Я всюду профиль твой рисую.

Я потерять тебя рискую…

Но быть желаю… вдалеке.

27.01.2012 г. – 28.12.12

+ + +

Тропа заштопана травой,

Но сквозь прорехи всё же

Мой след шагает за тобой

И всё догнать не может.

 12.05.12.

+ + +

Так уж устроено исстари:

В злобе, любви и мольбе

Человек открывает истины

Только в себе.

+ + +

 х  х  х 

 + + +

  х х х

 + + +

 + + + 

 + + + 

 + + + 

 + + +

 + + + 

 КОНЕЦ АВГУСТА

Под впечатлением картины Бориса Козмина 
  «Четыре смертные ступени» (Пушкина)

Пасквиль белыми нитками шит,
Возмущение скулы вяжет.
Он живой. Он к Данзасу спешит,
Просит просьбу свою уважить.
Но в глазах уже – небо и вечность.
Ещё муж, и ещё камер-юнкер,
Еще друг и ещё, и ещё...
Но как тень на сухой штукатурке –
Бледность щёк.
И в глазах – уже небо и вечность.
Кто там гонит коня к Черной речке?
Черный снег под санями скрипит.
Он в преддверии черной встречи.
Никому уж не при-над-лежит,
Ведь в глазах уже – небо и вечность.
И надеется выстрелить первым,
И попасть, и вернуться к жене.
И узлами завязаны нервы,
Не мешая прямой спине.
Но в глазах уже – небо и вечность.
Он ещё проявляет беспечность,
Он оружие в руки берет,
Твердым шагом к барьеру идёт...
Но в глазах уже – небо и вечность. 

05.06.08 

+ + + 

Я иду стороной, не по шумной дороге,
Где обязан считаться с законом толпы:
И толкаться локтями, и оттаптывать ноги,
И гасить раздражения праведный пыл.

Я иду стороной, там, где тропы все босы,
Там, где речка течёт, в желтой глине скользя,
Где кукушка задаст мне такие вопросы,
На какие при жизни ответить нельзя. 

А тропа на большак постепенно выводит,
А большак – на шоссе. Замыкается круг.
...А не так ли нас жизнь без конца хороводит?
И не вырваться нам из кольца ее рук.

05.06.08

 + + + 

Я – вол в ярме, глазами – в землю,
Всё небо – в лужах под ногами.
Я небо пью, я небу внемлю,
Я небо меряю шагами

28.05.08

+ + + 
Сквозь сон деревьев
и сквозь сон камней,
Сквозь тяжесть век
и кризис пробужденья,
Продравшись
сквозь последние сомненья,  
Я выпал  
в мир незнаемого бденья.

Я долго жил в камнях
и в деревах,
И было мне в камнях 
совсем не тесно,
А в деревах – 
покойно и древесно.
Жить в темноте – 
не значит жить впотьмах.

Прекрасен свет,
но вот идут слепцы.
Не видят лиц, 
хотя все лица зрячи.
Идут ловцы 
бессмысленной удачи,
И нет ответчиков,
одни истцы.

И вся их жизнь –
одна слепая сдача.
От суммы красок, 
радостей и лиц,
У всех у них
теперь одна задача – 
С лица смыть сажу,
чтоб явился лик.

Идут наощупь, 
свет им взгляды сузил.
Им свет не мил,
и тьма им не мила 
…Начала и концы 
в тугой связались узел:
Им черен белый свет,
А тьма – бела.
 17.05.08
 

Воспоминания о геологической партии

Где-то там кончаются асфальты,
И тайга подходит к водопою,
Прямо к речке, что промыв базальты,
Повстречалась как-то и со мною.

И подслеповатое светило
Сквозь ресницы елей мне светило.
А тайга пугала и манила,
И о чём-то вечном говорила.

В речи ёлок не поняв ни фразы,
Мнил себя я знающим и ловким,
Потому что в поисках алмазов
На реке не замочил кроссовки.

Отмывая шлих на речке дрёмной,
Поисками болен, как заразой,
Средь пустой породы я упорно,
Силился отмыть зерно алмаза.

Все мои маршруты шли по рекам,
Годы – по таёжным буреломам,
А когда сезон «откукарекал»,
Я уехал из тайги до дома.

Я потом писал туда три раза,
Но никто мне не ответил внятно.
…Ничего. Мне все равно приятно
Знать, что в жизни я искал алмазы.
  22.03.08 

+ + + 
Мне на днях открылась тайна,
И она всё время ропщет:
Оказалось, что случайно
Я унёс из рощи рощу.

С небом между тонких веток,
С белым светом от березок,
С вежливо-вальяжным ветром,
С колеёю от повозок.
 
В колею, как будто в русло,
Впрыгнул ручеёк, играя,
Побежал, хоть русло узко,
Взрослой речке подражая.

Дятел – вечный работяга – 
В тишину вбивает гвозди,
С веток белочки-легяги
Штопают дырявый воздух.

…Вот какая сокровенность
Тайно в душу поселилась.
Это видимо, за верность
Роща мне явила милость.
  09.03.08

+ + + 
Белые пёрышки, белые перья
С неба летят и летят.
Белые перья, как ожерелья,
В ёлочьих лапах горят.

Соколы, видимо, стаю избили
Трепетнейших лебедей.
Белые перья летят в изобилье
На ёлки и на людей.

Нет на земле ни предательств, ни злобы,
Чёрные грязи белы.
Пышный сугроб – наподобие сдобы…
С чёрной начинкой беды.

Белые перья укрыли неверья,
Веры засыпали след.
Старый пенёк – как остаток сомненья.
…Белый нейтралитет.
   
  05.03.08

+ + + 
В пятак бил Пушкин с двадцати шагов,
Был пистолет его руке послушен.
И честь жены, и собственную душу
Он в каждый миг был защитить готов.

За оскорбленья надобно платить. 
Он ехал мстить – судьба на повороте. 
…Но кто-то свыше смел не допустить,
Чтоб ОН убил, стоящего напротив.

Был Лермонтов отменейший стрелок,
Он пулю в пулю на пари бил точно.
Шаги отмерены, отмерен срок
Чтоб кто-то в мир иной ушел досрочно.

Взошла рука, её не отвратить.
Глаза – в глаза – как будто на охоте.
…Но кто-то свыше смел не допустить,
Чтоб ОН убил стоящего напротив.

Поэтов не в новинку хоронить,
Судьбу назад, увы, не повернёте.
…Ведь кто-то свыше смел не допустить,
Чтоб ОН убил стоящего напротив.
  11.02.08 

+ + + 
Ветер слов и молчаний, мыслей людей
Трётся, ластится, просится в окна.
Говор улиц и шум городских площадей
Долетают в мгновение ока.

Надо молча сидеть и смотреть в пустоту,
Помнить лица и слышать поверья,
И пытаться понять сло-жну-ю простоту,
Что взволнованно шепчут деревья. 

Надо только суметь, надо только прозреть,
Надо только отбросить лукавство, 
Чтоб в тебе колокольцем смогло прозвенеть
Незнакомое слово «пространство».

И неважно когда – в сентябре, в январе
Ты увидишь, прикрыв свои веки: 
Словно мушка, впечатанная в янтаре,
Ты в пространство впечатан навеки

Не кончаются Пушкин, Чайковский, Шопен,
Не кончается ветер мгновений.
…Надо просто когда-то подняться с колен,
Чтоб с восторгом упасть на колени.

09.02.08

+ + + 
Эти часы на три года вперед
идут,
Эти часы ежедневно всё больше
врут.
Ты подарила их в тот злополучный
год.
Пёс наш у двери с тех пор тебя 
ждёт…
Даже камин с той поры не горит,
дымит,
Ясень подрос, с любопытством в окно
глядит…
Чай, как всегда, у меня на столе
остыл.
…Видно, во всём виноваты твои 
часы.
  05.02.08 

Несовпадение

Быть может, не случайно это яблоко
Упало вдруг на голову Ньютона?
Об этом точно знало только облако,
Плывущее по небу монотонно.

…И вот опять по небу ходит облако,
И снова густо зеленеет крона,
И снова падает на землю яблоко…
Да только нет…нет головы Ньютона.
  05.02.08

 Зимняя сказка
1. 
Лес пестовал её сто двадцать лет,
И лапки крепли, превращаясь в лапы,
И защищали ствол, как будто латы,
И вознеслась вершина, как стилет. 

И стала ель могучей, как Антей,
Точнее, стала чуткою антенной,
И все ветра со всех концов вселенной 
Она ловила высотой своей.

И безъязыка, так же, как ветра,
Насыщенные болью человеков,
Ловила их смолистая кора,
С земной корою связана от века. 

И по стволу вся боль текла корням,
И корни черной корчились работой.
…И утомленный будничной заботой.
Я приходил к ней по воскресным дням.

Под лапами, где тихо темно,
Я, молча, замирал, и мне казалось,
Что я, закрыв глаза, смотрю кино,
В котором всё, как есть, меня касалось.

Текли часы между еловых лап,
Я был, как нищий на краю вокзала.
И ель, как меценат и эскулап,
Мне милостыней душу врачевала.

2. 
Лесник так долго ёлку выбирал
Для праздника столичным горожанам.
И вот в лесу уж маленький аврал,
И лесоруб с зубчатыми ножами.


На площади установили труп,
На мёртвых лапах погремушки ярки.
Нелепый дед Мороз, надев тулуп,
Помпезным жестом раздавал подарки.

Как сладко о трагедии не знать
И чье-то горе выдавать за благость,
На тризне – браво музыку играть…
И лишь потом понять, что доигрались.

3.
Лес вместе с ветром правил панихиду,
Как волчий вой, надрывен голос ветра.
У пня – сугроб, на гроб похожий с виду…
На все вопросы нет уже ответа.

Мне жалко ель. Но речь ведь не о ели.
А речь о нас идёт на самом деле.
  23.01.08

+ + + 
Очкарик с третьей парты по ночам
Читает с восхищеньем о Геракле
И сокрушается о том, что нет меча,
Что боги были вредными в Итаке.
Что не поймешь,
Где правда, а где ложь
И где в героях подлость, 
А где благость.
…А на кресте потом 
Вбивали гвоздь,
Одним на горе, 
А другим на радость.
И правда, упакованная в ложь,
Хоть бантик завяжи, не станет ложью.
Когда вбивают гвоздь,
То тела дрожь не может врать
Своей предсмертной дрожью.
…Очкарик просидел всю ночь в тоске
И в мыслях миновал любые сроки.
…И так же, как и я, был на крючке
У вечности, что ловит одиноких.
26.01.08 

+ + + 
Желания не знают языка,
И женщина с нездешними глазами
Течёт в толпе роскошна, как река,
Что нежится в интиме с берегами.

Она своим желанием полна, 
Она презрела прежние устои,
Её волна призывна и вольна.
Рискнёт пловец – и невзначай утонет.
   
  15.01.08

+ + + 

Вокзальный люд – кто, что ни говори – 
Одна судьба, в которой тонут судьбы.
И ставят штампики секретари
На вечные отметки «прибыл» - «убыл»

Куда спешить? Все расписанья врут,
Все поезда – в одном лишь направленье.
Какая разница: плюс – минус пять минут –
И отпадут последние сомнения.

Мелькнут в окне бездушные столбы,
Считая километры прошлой жизни,
И равнодушный дождик в окна брызнет,
Не орошая сухости судьбы.

12.01.08

+ + + 
Серая угрюмая зима,
Клочья снега – как обрывки писем.
Кто уже успел сойти с ума,
Тот от этих писем независим.

+ + + 
Старый мастер кривоног и хром,
Он уже не вскинет камень в кладку.
Но, как прежде строит новый дом,
Хоть и стонет по ночам украдкой.

Мастеру бы надо на покой,
Тешить старость в разговорах с внуком.
Но болит в нём древняя наука:
Камни сшить невидимой иглой.

Он не может написать двух слов,
Светской грамоте он не обучен,
Но сшивает камни без узлов
В строки кладки по-над самой кручей.

Здесь цемента нет и глины нет.
Да и не к чему камням посредник.
Не скрывает мастер свой секрет:
Он не прячет руки под передник.

Этими шершавыми руками
Он друг к другу притирает камни,
Чтоб меж ними не было и щёлки,
Чтоб меж них не втиснуть и иголки.

И стоят веками сакли эти. 
Деды, матери, отцы и дети
Просыпаясь в саклях на рассвете,
Начинают день на белом свете.

И начавши новый день с намаза
Чей распев растянут по горам,
Не преминут благодарной фразой
Поклониться добрым мастерам.

Мастеров здесь помнят поименно,
Будь то каменщик иль ювелир.
Жизнь кратка, память неизменна.
…Мастерами долог этот мир.

+ + + 
В кордон таёжный втиснута изба,
Её законы исполняют честно.
Она для многих – добрая судьба,
Хоть кто её построил неизвестно.

Дрова и соль, и сухари, и спички
Отыщет в ней застигнутый бедой.
…Дай Бог и мне не утерять привычки
Оставить хлеб тем, кто идёт за мной.

04.12.07

+ + + 
Как скоротечно время в городе,
Как медленно течёт, когда
В округе всё заснуло вроде бы
И небо пестует вода,

И в тишину вбивает гвоздики
Трудяга-дятел над ручьем,
Ручей лопочет ни о чём,
И хвастает рябина гроздьями.

И всё вокруг благоговейное:
И лес, и дальнее жнивьё.
…А время, как ручей, ничейное,
И не твоё, и не моё.  
02.12.07

+ + + 

Как на плаху, голову тяжелую
Положу однажды на колени я.
Не руби с плеча мне шею голую,
Не руби с плеча мои сомнения.

Что за дело – голова отдельная?
Что за тело – головой не венчано?
…Власть твоя, как прежде, запредельная.
Высший судия мужчины – женщина.
  24.11.07

Погружение 

Погружаю себя, погружаю,
Или что-то вбирает меня?
Погружение я ощущаю
В ночь и в день, и в преддверии дня.

У костра мясо рву я на части,
Это я мамонтенка нашел.
Я не знаю понятия «счастье»,
Знаю: сытым бывать – хорошо.

Я беру себе женщину силой.
Бьётся, плещется тело её 
Серебристою гибкою рыбой.
И теперь её тело – моё.

Я арканю коня. И впервые
Я взлетаю на спину его.
Я цепляюсь за гриву, за выю,
Бьюсь об землю, но мне – ничего.

Весь в крови я рычу, торжествуя…
Словно пламя, во мне бьётся власть.
Я уверен: коня приручу я,
Хоть сто раз мне придётся упасть. 

Вот я – римлянин. Вот – гладиатор,
Вот – арена. На жизнь и на смерть!
Я – политик, подлец, я – оратор,
Я вращаю интриг круговерть.

Затесался я в стан крестоносцев,
А сражаюсь в рядах сероцин,
Вечный раб нерешённых вопросов
И амбиций своих властелин.

Тьма веков – океановы глуби,
Очень странен удел и тяжёл.
Что меня возвышает, что губит?
Кто я есть и откуда пришёл?

То ли Богом, то ль чёртом ударен,
То ли хитрость, то ль детский наив?
Злой степняк, данью Русь обложив,
Влез в меня, я – монголо-татарин.

Чищу кивер. Мосье Бонопарте,
Полководческий дар ваш – во мне.
Но с каким наслажденьем, в азарте
Я убил бы вас в Бородине.

Бескозырочка с лентой «Аврора»
И тяжелый наган в кобуре…
Я уже – новой власти опора,
Мясо жарю опять на костре. 

Угольками обугленных свастик
На Рейхстаге пишу я «Аз есмь»!
И во мне – радость праведной власти,
И дикарская пляска, и песнь.

Ах, костюмы и «бабочки» к горлу,
Ах, вальяжность… А Цезарь и Брут
Неотступно, наивно, упорно
С нами рядом в костюмах идут.

Словно мох на безжизненном камне,
На жестокости нежность взрастив,
Клеопатровы чары веками
Продолжают любовный мотив.

Я люблю, ненавижу, ревную,
Был бы конь, я коня мог отдать.
Я по-волчьему ночью тоскую – 
Так хочу я тобой обладать.

По утру на работу спешу я,
Я в толпе и с толпою иду.
То ль Москва, то ли Рим, то ли Шуя…
Кто я, что я и где я живу?

Для прохожих, конечно, незримо,
Что везде за моею спиной 
Всеплеменные пращуры мимо
Мимо всех всюду ходят за мной. 

За кого и за что отвечаю?
Кто надеждой отметил меня?..
Ночью, днём и в преддверии дня
Я себя, я себя добываю 
  09.11.07

+ + + 
Внимательнее на Луну взгляни.
Надеюсь, ты заметил отпечаток?
Там отпечаталась моя ладонь,
Когда рукою я достал до неба.

В пустыне на бархане видел след?
То не варан, то я его оставил,
Когда мне ноги прожигал песок, 
Когда искал я истину в пустыне.

Твой акваланг тебе помог, надеюсь,
Чтоб разглядеть на дне морской пучины
Мою мечту, 
Потопленную бурей.

...Не смейся, видя, как я мал и робок,
Не говори, что я хвастун и чудик.
Пойми,
Ты просто ведь меня не знаешь.
Пойми, 
Ты просто ведь меня не видишь.
  02.11.07

 Я – грустный клоун, я смешон
Для всех, кто незнакомы с плачем.
Накину старый капюшон,
Включусь в погоню за удачей.

Вот к бабочке со всех сторон
Бегут алкающие счастья.
И я – такой же фанфарон,
Бегу и душу рву на части.

Нелеп, смешон мой каждый шаг,
Я не в своё включился дело.
Взмахнуть сачком – такой пустяк – 
Но бабочка-то улетела.
01.11.07

В подражание японской поэзии
1. 
Белая берёза на светлой опушке.
Чёрный уголь в закопченном камине.
Жизнь.
2. 
Корни знают мечты листвы.
Листья не знают мыслей корней.
Стопка дров у порога. 
3. 
Ветка, кружась, плывёт по реке.
Ивы глядят ей вслед.
Тоска по тебе.
4. 
Залита солнцем гора.
Чахнут травы в её тени.
«Встать. Суд идёт».
  5. 
Довольна собою, течет река. 
Лодка рассохлась на берегу. 
Обманутая надежда.
  6. 
Розу втоптали в грязь.
Роза не стала грязью.
Сплетня посрамлена.
  7 
Ветер считает листья,
Я – дни разлуки нашей.
Оба сбились со счёта
13.10.08

+ + + 
Застоялся ваш конь, застоялся.
Встрепенулся, узрев седока. 
И в аллюре лихом распластался
Так, что повод не сдержит рука.

Расступались деревья в испуге
Травы жёсткие падали ниц.
Покоряясь напористой вьюге,
Отвергающей разум границ.

Грива билась, как пламя от ветра,
Рой вопросов навстречу летел,
Но остались они без ответа,
И остались дела не у дел.

И былые заботы забылись,
Там, где стёр я слезу, как россу,
Где в трёх соснах потом заблудились,
Нааукавшись, словно в лесу.

Конь буланый, саврасый и чалый,  
В нём одном – все оттенки мастей,
В нём одном – двуединство начала
И свобода безумных страстей.
  17.09.07
 

 + + + 
Не сдержалось бабье лето,
Зарыдало, замятежило…
Лишь вчера ещё нас нежило, 
А сегодня всё отпето.

Плачет небо панихидное,
Жалко с летом распроститься.
Ветра веяние ехидное:
Со смешком снежком грозится.

Сникли даже астры мокрые,
Отболело лето вальсами.
Телефон системы «Nokia»
Вдруг работать отказался.

Что уж больше: и правительство
Вдруг отправлено в отставку.
Комендант по месту жительства
Отказался выдать справку.

Совпаденья невезения?
Иль закономерно это?
Продираются сомнения,
Как мальчишки без билета.

Происходит что-то важное,
И не удержать секрета,
И коснулось это каждого:
…Завершилось бабье лето?
  14.09.07

 + + + 
Всё сошлось – и ночь, и дождь,
И следов не видно будет.
За оградой наша ложь 
И собаки не разбудит.

Что же медлить, что робеть?
Там, где гнёт деревья ветер,
Как надраенная медь,
Месяц из-за туч посветит.

Колдовская эта ночь.
А, быть может, воровская? 
Окрик мимо пропуская,
Украду я вашу дочь.

Из-под носа вся и всех
Мы украдены друг другом
Страстью, будто бы испугом
Мы замолим этот грех.
  02.09.07